воскресенье, 30 сентября 2012
Пусть порождение моего больного разума будет и здесь.
Название: Burn it down / Сжигая дотла
Бета:
Астр Пэйринг: Себастьян/Сиэль
Рейтинг: NC-17
Жанр: яой, в некотором роде АУ, местами ангст, романс
Размер: миди, в процессе
Дисклеймер: no copyright infringment intended
Саммари: действия происходят после второго сезона аниме.
От автора: Большущее спасибо
Астр.
ПрологГлава 1Глава 2Глава 3 Глава 4Себастьян думает, что зря он взял себе это имя, - оно словно несет с собой бремя вечно биться об стеклянную стену равнодушия, которую возвел вокруг себя бывший граф, этот забавнейший из людей.
Он не любит Сиэля – скорее обожает, с восхищением, которое похоже на любование чем-то далеким и непостижимым. Порой он вспоминает своего предшественника, того, кто заботился о мальчике до него, и ему кажется, что сам он так близко не подойдет к Сиэлю никогда, и это весьма досадно. Пока все идет по плану; впрочем, его не должна беспокоить эта эмоциональная дыра.
Важно то, как отреагирует подлинная личность Фантомхайва, когда все всплывет наружу, потому что сражаться с двумя разъяренными демонами – это уже перебор.
Сейчас... Они вроде как вместе, и мужчина не может вспомнить ничего более странного и захватывающего, что происходило бы за всю его длинную жизнь. После инцидента, который он с таким трудом подстроил, Сиэль решил, что стоит держаться поближе, хотя он так и не справшивал мужчину о том, как тот уладил небольшую заварушку, и уж тем более, не задавал вопросов глобального характера, например, «что здесь происходит», «что ты обо мне знаешь» и «кто ты такой». Себастьян чувствовал, что за ним наблюдают в самой непринужденной манере, словно говоря – «я так хочу, и у меня есть на это право», – и Сиэль практически жил в его апартаментах.
Формально он снимал квартиру, причем напополам с однокурсником, и Себастьян позаботился о том, чтобы это был именно тот, кто нужен. Денег юного Миддлфорда хватило бы на покупку десятка квартир в центре Лондона, но он все еще боялся долго находиться один, – мужчина точно об этом знал. Мальчик разговаривал сам с собой – куда более буквально, чем большинство людей могло бы это себе представить; а еще Сиэль практически не ел и почти не спал, это означало, что совсем скоро снова станет тем, кто он есть. Мужчина понимал, что грядет буря, и был к ней готов; но пока что его квартира пропахла дымом от сигарет, а, возвращясь домой, он не знал, найдет он там юношу с бутылкой Хендрикса или же с ведерком малинового щербета.
Они много разговаривали – до, после и вместо секса, и эти разговоры очень нравились Себастьяну. Иногда на серьёзные, почти философские темы, иногда – о фальшивой семье юноши и его не менее лживом прошлом. Порой Сиэль нес какую-то ерунду, но настолько проницательную, что по спине проходила дрожь.
- Прости, но ты совсем не выглядишь, как человек по имени Себастьян. Тебе не хватает сексуальности, а движения должны быть более грациозными. Определенно.
И ответить на это было нечего, кроме, пожалуй, того, что все Себастьяны разные, - ответить и задернуть шторы, потому что в окно смотрел черный ворон, блестя маленькими круглыми глазами.
- Моя жизнь пуста, потому что я не делаю того, что должен. В ней нет смысла, дни пролетают один за другим, а я просто теряю время, словно в ожидании чего-то большего.
Терять время юноша умел с размахом. Кажется, совсем перестал появляться в университете и семейном особняке, целыми днями пропадал неизвестно где и непонятно с кем, возвращаясь, когда захочет, в дом Себастьяна, от которого у Сиэля были ключи. Собственный бизнес ему тоже надоел, и за делами он следил спустя рукава – его бывший дворецкий укоризненно поджал бы губы, а вот новому любовнику было все равно. Сиэль был из тех редких людей, которым априори было простительно все, что они скажут, сделают или не сделают. Возможно, из-за непоколебимой уверенности в собственной правоте, а может, из-за подавляющей гордыни, с которой они идут по жизни.
Себастьян был словно одурманен презрительным взглядом из-под тяжелых век, резкими движениями и злыми, саркастичными репликами, что вылетали из красиво очерченного рта. Мальчик был столь невыносимо красив с растрепанными волосами после сна, с припухшими от поцелуев губами; даже немного мутные глаза от выпитого накануне алкоголя ему шли. На длинные ноги, затянутые в узкие джинсы, и царственную осанку оборачивались на улице прохожие всех полов и возрастов, но восхищенные взгляды Сиэлю были безразличны. Одинокий в своей самодостаточности, он что-то искал, но никак не мог найти, впадая то в бессильную ярость, то в меланхолию. Его характер, такой цельный прежде, теперь разрывался между противоречивыми желаниями. Сиэль хотел вернуть свою спокойную, скучную жизнь и одновременно с этим чувствовал, что должен двигаться только вперед. Больше всего мальчику нужны были ответы, но, узнав их, он не смог бы оставаться тем, кем был все эти годы.
Себастьян знал, Сиэль еще недолго будет топтаться на месте, и момент наконец-то настал.
В ночь на понедельник, - а это, как известно, самое ужасное время недели, - мужчина вернулся домой поздно ночью. Сиэль в спальне с задернутыми шторами, в кромешной темноте, валяясь на кровати, курил, кажется, третью пачку сигарет и слушал на полной громкости самую унылую песню в мире. Режим бесконечного повтора не делал ее лучше, но Себастьян был слишком занят Сиэлем, что бы отвлекаться на отключение аудиосистемы. Не зная, что лучше, разбавить атмосферу укоризненным «не кури в кровати» или же закурить самому, в качестве компромисса он молча лег на кровать и притянул мальчика к себе.
Внезапное осознание того, что между ними ничего нет, накрыло его с головой. Он одинок и Сиэль одинок, но ни сейчас, ни потом, ни в другой вселенной это не изменится. Глубочайшая пропасть, разделяющая их, появилась, когда они встретились, и ничто не заставит ее исчезнуть. Сам Сиэль, вся его сущность – это огромная черная дыра, бесконечно алчная, готовая поглотить любого. Она не насытится никогда, и тот, кто не готов нырнуть в нее, останется просто чужаком. Просто глянув мальчику в глаза, тяжело остаться самим собой, а ведь Себастьян может дышать одним с ним воздухом, прикасаться к гладкой коже, и целовать бледное лицо – ходить по краю, не давая себе полностью отдаться восторгу – ведь так страшно потерять голову.
И сейчас... все в последний раз, они оба знают. Не получив то, что хотел, Сиэль уйдет искать того глупца, что погряз в пучине вожделения. Мальчик еще не понимает, чего хочет, но чувствует, что где-то в этом мире есть принадлежащее ему, что пришло время еще раз разбить холодное, черное сердце.
Сейчас Сиэль отдается своему любовнику, как никогда раньше, с невыносимой нежностью проводит пальцами по шраму на лице мужчины, чтобы, уходя, оставить нестираемый след, поселить в душе сомнение: может быть, все не так, как кажется, есть чувство, есть шанс...
Когда все заканчивается, Сиэль, протрезвевший куда больше, чем ему самому хотелось бы, идет в ванную, а Себастьян остается в постели. Кто-то невидимый, перекрикивая ударные, предлагает погрузиться в любовь.
***
Сиэль ощущал себя пьяняще, до тошноты свободным. Несколько недель назад он бросил все, взяв с собой только самое необходимое и бездумно колесил по планете. Нью-Йорк, Париж, Шри-Ланка, Рио-Де-Жанейро, Токио, Пекин... Нигде он не оставался дольше, чем на неделю, и если вначале пытался вести себя как примерный турист, под конец просто перестал посящать всякие памятники культуры, предпочитая сливаться с толпой и бездумно бродить по улицам.
Побывав в тех местах, что действительно интресовали его, и пресытившись новыми впечатлениями, он начал посещать города, которые советовал туроператор – тот, наверное, озолотился на путешествиях Сиэля.
Отели мелькали вокруг, как братья-близнецы, тысячи людей, разных и одинаковых, приветливых и откровенно неприятных, говорили ему стандартные, вежливые слова или же совершенно безумные, нелогичные вещи.
Старая цыганка у входа в Аламбру, выклянчив немного денег, прошептала, что Сиэль дьявольское отродье, и что его предал давно умерший отец. Парень не то чтобы поверил, ему было куда более любопытно, где она научилась говорить по-английски, но папе позвонил. На всякий случай.
Родители, кстати, думали, что он уехал в Штаты, участвуя в программе по обмену студентами, так что выставлять в твиттере фотографии чего-либо оказалось неразумным.
Приезжая на новое место, Сиэль был полон энтузиазма, а уезжая, испытывал смутное разочарование, как будто не смог получить то, что хотел. Со временем он понял, что на уровне инстинктов ищет что-то, может быть, город, где захочет остаться, обрести веру или смысл жизни, но не нашел абсолютно ничего, кроме мерзкого ощущения, что попросту тратит время. Его побег из повседневности превратился в рутину.
Постепенно смысл эскапады исчерпал сам себя, и Сиэль подумывал о том, чтобы вернуться в Лондон. Он скучал по своему мотоциклу, а изнутри начало глодать чувство вины; навестить родителей казалось обязательным долгом, и он, решившись, уже взял обратный билет, когда на электронную почту поступило предложение провести несколько дней в гостинице близ родного города. Решив, что это станет последней попыткой оттянуть момент возвращения к собственной жизни, Сиэль набрал указанный номер, и был соединен с довольно милой сотрудницей отеля. В первую очередь у него спросили имя, и лишь потом честно признались, что все комнаты свободны, и он может выбрать любую.
Выдержав больше двенадцати часов перелета из Сингапура, он заснул прямо в такси – от аэропорта до пункта назначения было несколько часов езды. Наконец добрался до отеля, располагавшегося в старом аристократическом особняке, затерянном в лесу. Интереса для туристов он не предстовлял никакого, потому и был пуст.
Зайдя внутрь и оказавшись в просторном холле, он подошел к стойке регистрации, протянул документы и получил ключи от, как оказалось, покоев бывшего хозяина поместья.
- Какую фамилию носила семья, ранее владевшая поместьем?
- Фантомхайв, - и, не меняя тона, сотрудница продолжила, - ваш багаж поднимет швейцар, ужин с семи вечера, уборка проводится с девяти утра до полудня, библиотека рядом с вашей спальней, приятного пребывания, спасибо, что выбрали наш отель.
Немного ошарашенный этой бодрой скороговоркой, Сиэль пробормотал что-то в ответ и побрел наверх по широкой лестнице, желая только дойти до своей кровати. Наконец, добравшись до мягких подушек и удобного матраса, он кое-как стянул с себя одежду и устало рухнул на постель.
Ощущение уюта накрыло его с головой, словно он вернулся домой. Нос уловил едва различимый аромат лаванды, где-то за стенами суетился персонал, не позволяя спокойствию превратится в гробовую тишину. Уже на грани сна и реальности, благодаря своему новому острому слуху, Сиэль услышал знакомый голос девушки из ресепшена:
- Мистер Михаэлис, он уже прибыл.
Но, может быть, Сиэлю это приснилось.
Благополучно проспав ужин, юноша встал в два часа ночи с раскалывающейся от долгого сна головой. Проглотив несколько таблеток обезболивающего и решив, что сидеть у себя в комнате совсем не хочется, он спустился в сад. Многочисленные кусты белых роз, шелест листвы деревьев и мягкий лунный свет ввели его в умиротворенное состояние. Решив воспользоваться тем, что его никто не видит, Сиэль уселся на немного влажный газон, рассматривая уходящие вдаль кроны деревьев. Он подумал о том, что жизнь начала налаживаться – ночные боли прошли, и здравый рассудок вернулся, он вновь ощущал себя уверенно, так что проблемы казались полностью решенными.
Совесть настойчиво напоминала, что на его руках кровь невинновной женщины. Не менее ненавистны были собственные бездействие и безответственность в сокрытии преступления, но раз уж все разрешилось само собой, наилучшим выходом казалось оставить все как есть, ведь предпринимать какие-либо шаги теперь было бы несвоевременно и глупо. В результате Сиэль занимался тем, что увлеченно пытался стереть из памяти события той ночи, - и даже весьма преуспел.
Сиэля напрягало, что улучшение его самочувствия и убийство тесно связаны, как будто он был кровожадным чудовищем, вынужденным за счет чужих жизней обретать удовлетворение. Он боялся, что подобное может повториться, на этот раз ставя под угрозу его близких, - и в этом была истинная причина его скитаний по миру. Теперь же, когда ночной инцидент выглядел всго лишь кошмаром, а чувство вины, откровенно говоря, не приносило ожидаемых душевных страданий, Сиэль понял, что черная полоса закончилась. Все пришло в норму.
Его хмурый альтэр эго перестал появляться, за исключением пары недолгих визитов. Он не отвечал на вопросы, зато охотно хамил.
Мальчик появился как раз в тот момент, когда Сиэль размышлял о его поведении. Внезапно материализовавшись прямо напротив, тот закричал:
- Сверху!
Единственное, что успел разобрать Сиэль, это темный силуэт, летящий на него. Попытавшись подняться на ноги, но неловко упав обратно, проликланая мокрую траву, юноша успел лишь отползти в сторону, и резкая боль пронзила его живот.
Мгновенно отдернув оружие, нападающий приготовился к следующей атаке, которая должна была стать последней – истекающий кровью Сиэль не успел бы отреагировать. Он наконец смог разобрать, чем была нанесена рана – в его собственной крови был испачкан секатор. Отстраненно удивившись, что за маньяк мог выбрать столь странное оружие, Сиэль подумал о том, как нелепо умирать от садового инструмента, что вновь приближался к нему, нацелившись в сердце. Появившееся, кажется, прямо из ранения свечение слепило глаза. Неожиданно из ниоткуда появилась еще одна тень, до смазанности быстро остановившаяся перед ним, и перехватила секатор поперек длинной рукояти.
«Это еще и сучкорез», - подумал Сиэль. От неожиданного спасения и запаха собственной крови выброс адреналина, наконец, возымел действие. Показалось, что боль приглушилась, и ясность мышления постепенно стала возвращаться, вот только мысли в голову лезли глупые.
Нападающий, которого Сиэль теперь смог рассмотреть, был одет как офисный служащий и носил строгие очки. В линзах отражались ленты кинопленки и мужчина в черном пальто, который Сиэля спас.
Немного угрожающе и очень спокойно незнакомец произнес:
- Вам лучше уйти, мистер Спирс.
- Я остановлю Гробовщика во что бы то ни стало, – и, сильно потянув за рукоять, вновь полностью обрел контроль над своим странным инструментом. Им же поправив свои очки, он продолжил, - его план противоречит всем существующим нормам.
- А вы не думали, мистер Спирс, что, если хотите помешать своему коллеге, то и нападать стоит на него?
В голосе слышалась легкомысленная насмешка, поза была расслабленной, и, словно прическа была решающим фактором в этой удивительной ситуации, неожиданный спаситель легким движением руки поправил волосы. «Пижон», - подумал Сиэль. На долю секунды «пижон» обернулся, и юноша был ошарашен: это был самый красивый мужчина, которого он когда-либо видел в жизни.
- Что бы стереть с лица земли мерзкую тварь вроде вас двоих, причина вообще не нужна.
Чувствуя, что нить диалога для него полностью потеряна, молодой человек все больше и больше отходил от реальности. Вместо изящной спины, затянутой в темную ткань, перед его глазами появились моменты собственной жизни, мелькающие один за другим, словно в быстрой перемотке. То ли его жизнь не была насыщена событиями, то ли он потерял слишком много крови, но вскоре и эти изображения пропали. Потеряв сознание, Сиэль провалился в темноту.
***
Себастьян держит своего бывшего господина, сидя на его бывшей постели. Кровь пропитала простыни, и теперь медленно, по капле в секунду, стекает на ковер; невозможно сделать хоть один глоток воздуха, не почувствовав ее железный, тошнотворный запах. Себастьян одурманен этим ароматом, а мальчик на его руках медленно умирает. Он приходит в себя, смотрит завороженно, с трудом поднимает руку, и проводит ею по лицу мужчины.
- Я тебя знаю, – голос тих и спокоен, выражение лица неподвижно. Лишь мраморная бледность кожи выдает испытываемые муки.
- Я тебя тоже.
Себастьян счастлив. Если бы он мог, то продлил бы этот момент на века. Демон взбудоражен от предыдущей схватки, и уже предвкушает следующую битву.
После стольких лет бессмысленного скитания по миру он вновь схватил Сиэля, точнее, его жалкую тень – но, когда этот бесполезный человек исчезнет, господин станет прежним. Тем, кого полюбил Себастьян Михаэлис.
Дышать тяжело, потому что сердце пылает огнем из самой преисподней, обжигая легкие.
Слезы текут по лицу Сиэля, ему наконец-то стало страшно. Его кошмары стали реальностью. Тот же мужчина, та же непроглядная темнота, и невыносимая боль в животе от зияющей раны.
- Что со мной?
- Спирс ранил тебя в печень.
По законам физиологии Сиэль умер около часа назад.
- Ты убил его?
- Нет. Он смог уйти.
Сиэль печалится. Очевидно, жестокость была неотъемлемой частью его натуры.
- А я умру?
Себастьян лично положит конец его жалкой, фальшивой жизни, но чуть позже.
- Нет. Все будет хорошо, – и в порыве милосердия продолжает, – тебе лучше отдохнуть.
Демон нежно целует юношу в лоб, погружая Сиэля в мягкую дрему, забирая боль.
Он не хочет целовать его в губы, потому что до него это делали другие. Себастьян убьёт их всех, его представление о защите собственности не включает в себя различий между понятиями «априори» и «постфактум».
Бывший дворецкий проводит пальцами по волосам умирающего мальчика, и думает о том, были ли люди, которых Сиэль любил в своей новой жизни. Может быть, родители? Себастьян убьет его ненастоящего отца, потому что у Сиэля Фантомхайва есть только один отец.
Демон убьет его фальшивую мать, потому что у Сиэля нет матери. Прогонять самозванцев – его обязанность как слуги этого поместья.
Себастьян сотрет с лица земли постановщика этого нелепого спектакля, который в этот самый момент имел любезность присоединиться к ним.
Открылась и хлопнула дверь, порыв воздуха разрушил застывший на вечной агонии миг, и время потекло с удвоенной скоростью.
Непрошенный гость сохранял безмолвие, Себастьян молчал в ответ. Он даже несколько минут делал вид, что не заметил вошедшего.
И все же демон был слишком одурманен запахом крови близкого существа, чтобы долго испытывать на прочность свое терпение.
- Что ты сделал с моим господином?
- Того Сиэля, которого ты знаешь, больше нет.
Длинные волосы заплетены в косу, а одет он был в легкомысленную толстовку с капюшоном, больше подходящую мятежному подростку, чем бывшему синигами, потерявшему счет собственным годам.
Зеленые глаза лукаво блеснули из-под челки.
- Врешь, – демон на секунду прикрыл глаза, словно ему тяжело выносить столь явную ложь, – его тело изменилось, и появилась новая, человеческая личность, но мой Сиэль все еще здесь.
Себастьян замолчал на секунду, погладил мальчика по скуле и с некой толикой раздражения продолжил.
- Есть простейшее заклинание, которое знает любой демон. Иногда, из-за издержек контракта, приходится использовать другое тело, и, чтобы связать себя с ним, достаточно изобразить пентаграмму. Естественно, подобным образом можно и к собственному телу «привязаться».
Его собеседник не ответил.
- Но Сиэль слишком привык полагаться на кого-то еще, чтобы изучать основы. Я спрошу еще раз, что ты с ним сделал?
- Запечатал демоническую сущность. Но она уже начала пробуждаться, - гость слегка улыбнулся – из-за голода.
Демон приподнял бровь.
- Видимо, жнецам свойственно совершать бессмысленные и бесполезные поступки.
Его глаза горели в темноте, а тень, что чернее самой непроглядной ночи, расползлась по всей комнате.
Демон хотел принести частичку Ада в этот мир, и у него это получалось.
Огонь побежал по стенам, мгновенно съел тяжелые портьеры, как папиросную бумагу. В огне оказалась постель, пропитанная кровью, и двое существ, расположившихся на ней.
Дикий, полный страдания крик пронесся по поместью. Огонь, догоняя его, охватил все здание, сжигая дотла вековую историю отношений господина и его дворецкого.
Скачать The Killers - Shadowplay.
Скачать The Kills - Satellite.
Скачать Linkin Park - Skin To Bone [album version].Глава 5
A seven nation army couldn't hold him backВнутри охваченного огнем здания находятся двое существ, дворецкий и его бывший господин. Хозяин горит, истошно крича в агонии, что длится, похоже, целую вечность, молит о наступлении смерти, но забвение все не наступает. Эта жизнь, что длится бесконечно, несет в себе страдания, одно страшнее другого, и Себастьян, отстраненно наблюдая за пыткой, в которую он погрузил своего мальчика, ни капли его не жалеет – разве испытывают жалость люди к новорожденным, что через боль и потрясения приходят в этот мир? А демоны живут так долго, что каждая следующая секунда для них – страдание, а сильнейшая боль – всего лишь мимолетная частичка бытия.
Сиэль сгорает клетка за клеткой, но это всего лишь его человеческая сущность уступает демонической. Пламя преисподней проглатывает материю, что принадлежала этому миру, и заполняет пустоту той непроглядной тьмой, из которой создан сам Ад и существа, ему принадлежащие. Огонь и очищает, и лечит, и создает.
Он не щадит ни каменные стены, ни металлическую арматуру, и уже через несколько минут особняк начинает осыпаться, как карточный домик. Темное предрассветное небо озарено светом, ярким, как в полуденный час. Из пылающих развалин появляется темная фигура и через мгновение оказывается рядом с Гробовщиком, напряженно ожидавшим своего противника недалеко от поместья. Жнец успевает вовремя блокировать удар, спасаясь от прямого попадания в сердце, но Себастьян, не растерявшись, хватает его за правое плечо все еще охваченной огнем рукой.
Ткань мгновенно исчезает, кожа прожигается не менее легко. Появляется неприятный запах горелой плоти.
- Удобно, не так ли? Демонам не приносит никакого вреда. – Себастьян выглядит весьма довольным. Он так и не убрал руку, но огонь постепенно исчез сам по себе. – Жаль, на земле быстро гаснет.
Из развалин доносится еще один полный боли крик. Гробовщик, в отличие от Сиэля, не издает и звука, а, придя в себя после болевого шока, перехватывает косу смерти другой рукой и резким движением руки заставляет демона отстраниться на несколько шагов, защищаясь. Однако всерьёз нападать не спешит.
- Да? Не похоже, что Сиэль хорошо проводит время, - он кивком показывает на догорающие остатки особняка. – Я часто думал о том, что ему не повредила бы хорошая порка, но ты порой впадаешь в крайности.
Кажется, что рана на плече не приносит ему хоть какое-нибудь неудобство. Себастьян думает, что Гробовщик стал таким же, как его любимые трупы.
Расслабленно поигрывая косой, он медленно, растягивая слова, продолжает.
- А ты долго не появлялся, только кружил вокруг. Я даже подумал, что между вами все кончено.
- Интересно, ты подумал об этом до того, как раздвинуть ему ноги, или после? – В голосе слышится хорошо сдерживаемая ярость, которую можно принять за легкое раздражение. Гробовщик же ощущает, что с этого самого момента ему вынесен смертный приговор.
Себастьян, решив, что это неплохой момент для атаки, делает ложный выпад ногой, и, установив оружие противника на относительно безопасном расстоянии от себя, бьет кулаком прямо Гробовщику в лицо. От попадания в челюсть жнец отшатывается, и использует этот толчок, чтобы отдалиться от противника и атаковать.
Коса удобна на дистанции, а Себастьян предпочитает ближний бой врукопашную; преимущество на стороне Гробовщика, и он решает им воспользоваться. Не давая демону подобраться ближе, он использует целую серию атак: начинает с почти играющих, легких движений, от которых Себастьяну удается без труда уклоняться, но под конец кажется, что жнец пытается разрубить противника пополам. Не имея возможности напасть, демон пытается хотя бы обойтись без тяжелых ранений, но к тому моменту, когда ему удается ухватить косовище и остановить сыплющиеся на него удары, у Себастьяна уже рассечена бровь, царапина на ключице и глубокий порез от локтя до кисти левой руки. С легким свечением из раны появляется кинопленка.
Второй рукой он вцепляется Гробовщику в горло, но тот быстро возвращает контроль над своим оружием и заносит его для удара, так что Себастьяну приходится освободить его шею.
И именно в этот момент, в разгар схватки, Себастьяну захотелось объяснить противнику, насколько тот ошибается.
- Все кончено? Ты не понимаешь, о чем говоришь. – Нескольких мгновений ему хватает, чтобы перевести дух, и теперь он вновь расслаблен, спокоен, и ласково улыбается. В глазах пляшет огонь, более не затмеваемый горящим строением позади. – Открыть клетку и пустить певчую птичку полетать по комнате, конечно, неслыханной щедрости дар, но не тоже самое, что подарить свободу, не так ли?
Выдержав небольшую паузу, он продолжает.
- Я и Сиэль, мы связаны узами, более сильными, чем контракт. Аннафелоуз вместе с демонической сущностью передала ему обязанность носить в себе меч, который принадлежит мне, как последнему, победившему в дуэли.
Себастьян наслаждается, произнося эти слова.
- Сиэль принадлежит мне. Глупый спектакль, который ты устроил, не изменил ничего. Сиэль искал меня все это время.
Гробовщик молчит, он и так знал все то, чем самодовольно хвастается Себастьян в данный момент. Вместо ответа он нападает, но его легко останавливают. Жнец атакует вновь и вновь; ситуация, в которой он оказался замешан, неожиданно становится предельно ясной. Он словно наблюдает со стороны, с отстраненной, объективной позиции: жнец и демон столкнулись в битве, и это правильно, все законы мира диктовали необходимость их вражды, ненависти, нетерпимости друг к другу. Неожиданная ирония заключается в том, что порождением ада движет любовь, и лишь она. Заместитель Бога на земле хотел погрузить мир в хаос и разруху, их общий знакомый, Уильям, назвал это превышением служебных полномочий и попытался помешать. У Спирса хватило ума не связываться с ним напрямую, однако он ударил в самое сильное звено и без того безупречного плана, за что и поплатился. Точнее, план станет безупречным, когда этот навязчивый демон исчезнет.
- Сиэль был рожден, чтобы вершить великие дела, менять ход истории, править миром, а ты, - Гробовщик на секунду замирает, остановившись, перебрасывает косу в другую руку, и лишь затем продолжает, - ты всего лишь дворецкий.
На самом деле Гробовщик считает великим только себя.
Себастьян явно проигрывает, ранений на его теле прибавилось, а из-за пореза на правом веке кажется, что он плачет кровью.
- Из-за тебя Сиэль чуть не умер от голода, - хмуро замечает брюнет.
- За его питанием ты следил более старательно, признаю.
- Продолжим обсуждать особенности демонической диеты, или, - Себастьян бьет Гробовщика ногой в грудь, тот на мгновение теряет равновесие, что позволяет Себастьяну пинком по колену окончательно повалить жнеца на землю, и лишь за тем договорить, – ты скажешь, для чего назвался моим именем?
На лице самозванца появляется блаженная улыбка, и Себастьян, предчувствуя порцию бессмыслицы, которую у него совсем не было настроения слушать, пресекает ее:
- Не надо говорить, что это очень смешно. Все насмеялись вдоволь.
Гробовщик совсем не пытается вырваться, его беспечность не знает границ, и на то есть причина.
- Книга. В книге написано, что один из нас погибнет от косы смерти в этой схватке, убитый тем, кого зовут Себастьян, - голос Жнеца становится совсем ласковым. – А ведь с тех пор, как Сиэль разорвал контракт, это имя твоим больше не является. Не так ли? – Ему удается освободиться от захвата и подняться на ноги. Коса смерти была в секунде от того, что бы пронзить чужую плоть, но демон, с легкостью увернувшись, скрывается за одним из растущих поблизости деревьев, – лезвие с легкостью разрезает твердый многолетний ствол. Гробовщик нападает еще раз, используя ложный выпад, и косым ударом рассекает Себастьяну грудную клетку. Легкие оказались задеты и наполняются кровью, дышать удается с трудом, так что он перестает это делать.
Сердце тоже пришлось остановить – проливать свою кровь на землю близ поместья Фантомхайв нет никакого желания, а рана затянется только через пару часов. Узнав все, что хотел, Себастьян решает, что представление можно заканчивать, и буквально достает из рукава припрятанный козырь. Он не зря переместил бой под кроны деревьев – теперь ни один луч тусклого лунного света не выдаст его намерений. Спрятавшись в тени, демон несколько раз быстро сменяет местоположение в попытке запутать своего врага, который полагается лишь на свои слух и чутье; а затем, молниеносно оказавшись за спиной Гробовшика, наносит последний удар.
Жнец же не надеялся, что Себастьян пришел с пустыми руками?
Гробовщик удивленно смотрит на проткнувший его секатор. Лезвие прошло насквозь и торчит из груди на несколько дюймов. Прежде чем осознание произошедшего полностью накрывает мужчину, Себастьян повторяет атаку, на этот раз попав точно в сердце.
- Кажется, кто-то близорук настолько, что не заметил бывшего коллегу, потерявшего инвентарь.
Резким движением демон достает оружие из уже умирающего противника, внимательно наблюдая, как жизнь уходит из чужого тела. В абсолютной темноте особенно ярко светятся дьявольским огнем глаза – Себастьян не получал столько удовольствия от убийства с тех пор, как покончил с Фаустосом.
Подождав несколько секунд и убедившись, что Гробовщик действительно мертв, демон возвращается к особняку, достает из кармана шелковый платок и педантично очищает секатор от крови. Он терпеливо ждет, минуты тянутся одна за другой, куда дольше, чем им положено, словно за просмотром дурного фильма.
Себастьян сам превращается в ожидание. Мысли не задерживаются в голове, неспособные перебить щекочущее чувство предвкушения.
Наконец, когда солнце уже на половину выбралось из-за горизонта, под обломками появляется слабое шевеление, постепенно все более резкое и шумное. Наконец, подняв одной рукой большой каменный блок, из руин выбирается Сиэль, в своем привычном облике тринадцатилетнего мальчика, нагой, весь испачканный в пыли и саже. Хмурый и с рассеянным взглядом, как после долгого, глубокого сна, он неуклюже спускается на землю по острым камням, царапая свои нежные ступни, которым дворецкий не позволял коснуться даже паркета.
Как только Сиэль ступает на черную траву, Себастьян в мгновение ока оказывается рядом.
Тени окутывают Сиэля, уплотняясь, и через пару секунд он уже облачен в черные одежды. Мальчик поднимает глаза и смотрит на мужчину, стоящего перед ним, долго молчит, а затем, глянув на все еще темные кроны деревьев в стороне, с печалью произносит:
- Зря ты его убил.
Мужчина ожидал ворчания по поводу того, что Михаэлис сначала купил дом Фантомхайв, а затем бесстыже спалил, но, видимо, кардинально ошибся.
На длинных ресницах молодого демона остались пылинки пепла, на правой скуле виднеется след сажи. Себастьян хочет стереть его, но не смеет. Инстинкты подсказывают ему, что Сиэль отстранится. Бывший дворецкий спокойно отвечает:
- Гробовщик обманул тебя.
- Он подсказал мне другой путь, - Себастьян не понял, что бывший граф имеет в виду, но решает не спрашивать, а тот продолжает. – Эти годы я был счастлив.
- Разве ложь приносит счастье? Сиэль Фантомхайв, которого я знал, никогда бы так не сказал.
Сиэлю не нравится то, что он услышал, оттого он слегка кривится и устало прикрывает синие глаза, и, когда открывает их вновь, зрачки уже бордового цвета.
- Сиэль Фантомхайв, которого ты знал, погиб много лет назад, - посчитав на этом разговор законченным, мальчик разворачивается и хочет уйти, но Себастьян хватает его за предплечье и шипит:
- У тебя остался неоплаченный долг передо мной.
Младший демон даже не пытается вырваться.
- Полагаю, при смерти кредитора долг спишется автоматически.
Себастьян решает зря не сотрясать воздух насмешками, пустыми угрозами и шантажом. Предельно серьезно он парирует:
- Мне это не грозит даже в самой долгосрочной из перспектив. Ты же, в скором времени, присоединишься к списку моих ценнейших активов.
Сиэль лишь горько вздыхает и, наконец, освобождается. Посмотрев своему бывшему слуге в глаза, он тихо отвечает, больше не прячась за неуместными метафорами:
- Я практически провел так всю жизнь. Я устал, Себастьян, тебя всегда слишком много. Ты мучаешь меня, даже не присутствуя рядом.
Как громкий хлопок дверью посреди ночной тишины.
Эмоциональный диапазон у демонов ограничен, так что в этот момент, вероятно, они чувствуют одно и тоже: Сиэль раздосадован тем, что призраки прошлого останутся с ним навеки, Себастьян злится оттого, что бывший господин словно не слышит и не видит. Он хочет сказать Сиэлю, насколько тот ошибается, что у него нет выбора, что... Лишенные детства так и не взрослеют по-настоящему, и он, Сиэль, ведет себя как опьяненный мнимой свободой подросток.
- …Пожалуйста, не обращайте на меня внимания, продолжайте выяснять отношения, или о чем вы там, я заберу кое-что и тихонечко уйду.
Себастьян возводит к небу глаза. Высокий голос определенно принадлежит красноволосому недоразумению, появления которого демон даже не заметил. Он разворачивается и видит шумного жнеца, уже держащего в руках оружие Спирса, растерянно озирающегося, пытаясь что-то найти.
Мужчина, поняв, что именно ищет Грелль, кивает в сторону леса:
- Гробовщик там.
Сатклифф, улыбнувшись ему во все свои акульи зубы, скрывается в указанном направлении.
Внимание демона возвращается к мальчику, рассеянно глядящему в след рыжему жнецу. Когда тот исчезает из виду, Сиэль предполагает, что теперь точно настал момент удалиться. Мужчина же понимает: ситуация выходит из-под контроля, и двигается следом, готовый применить, если потребуется, серьезные меры, но его останавливает широкое лезвие косы, очутившееся в дюйме от его шеи.
Коса была испачкана в его, Себастьяна, крови, уже засохшей, но демон все же может ощутить собственный запах. Грелль, угрожающий ему, в другой руке держит секатор своего начальника, а на плече несет то, что когда-то было Гробовщиком.
Сиэль использует это промедление, что бы скрыться, так что демону уже некуда спешить. Он лишь устало спрашивает:
- И ты туда же?
Грелль словно сопровождал все скверные события.
- Прости, Себастьянчик, но Сиэль должен закончить то, что начал Шрамик.
Уже знакомый с манерой речи эксцентричного жнеца, Себастьян догадался, что Грелль имел в виду Гробовщика.
- И что же он начал?
Он не сильно полагается на ответ, так что уже прикидывает, не расспросить ли обо всем Сатклиффа после нескольких хороших ударов тому в лицо, раз уж настроение у демона весьма паршивое.
Жнец же, не подозревая о враждебных планах Себастьяна, уже перестал угрожать ему косой и явно расслабился. Услышав вопрос, диспетчер возбужденно распахивает глаза и пытается кокетливо передернуть плечами, но поскольку вес на них лежит немаленький, получается скомканно.
- Прости, даже тебе не могу рассказать... Скажу только, что умрет кое-кто из ваших и что начальство приказало препятствовать , но ты же меня знаешь. Запретный плод так сладок.
Протараторив все это, Грелль на секунду замолкает и, посерьезнев, продолжает.
- Вряд ли тебе это понравится, - и, после недолгого молчания мрачно и едва ли не с жалостью в голосе изрекает то, что не имело никакого отношения к теме разговора. – Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
А затем, повинуясь невообразимому хаосу в голове, неожиданно исчезает.
Себастьян в ярости крушит все, что еще оставалось на территории поместья, безответно взывая к своему безграничному терпению. Издалека слышатся сирены пожарных машин, безответственно опаздывающих тушить огонь, давно погасший сам по себе.
Солнце уже полностью поднялось над горизонтом и слепит глаза.Конец первой части.
Скачать White Stripes - Seven Nation Army.Скачать The Dead Weather - Rolling In On A Burning Tire.Скачать Florence And The Machine - No Light, No Light.
@музыка:
The dead weather - Rolling in on a burning tire
@настроение:
bla-bla
@темы:
Шинода одобряэ,
Ворд скоро перестанет мне открываться,
Фрик в естественной среде обитания
-
-
30.09.2012 в 04:28-
-
30.09.2012 в 04:57